Бла­го­вер­ный ве­ли­кий князь Мос­ков­ский Ди­мит­рий Донской

Бла­го­вер­ный ве­ли­кий князь Мос­ков­ский Ди­мит­рий, про­зван­ный Дон­ским, ро­дил­ся в 1350 го­ду.

О дет­стве бу­ду­ще­го ве­ли­ко­го кня­зя сы­на Иоан­на Крас­но­го и ве­ли­кой кня­ги­ни Алек­сан­дры из­вест­но со­всем немно­го. «Вос­пи­тан же был он в бла­го­че­стии и сла­ве, с на­став­ле­ни­я­ми ду­ше­по­лез­ны­ми, – го­во­рит­ся в «Сло­ве о жи­тии» Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча, – и с мла­ден­че­ских лет воз­лю­бил Бо­га. Еще юн был он го­да­ми, но ду­хов­ным пре­да­вал­ся де­лам, празд­ных бе­сед не вел, непри­стой­ных слов не лю­бил и зло­нрав­ных лю­дей из­бе­гал, а с доб­ро­де­тель­ны­ми все­гда бе­се­до­вал».

Дет­ство свя­то­го Ди­мит­рия про­шло под непо­сред­ствен­ным вли­я­ни­ем свя­то­го мит­ро­по­ли­та Алек­сия, быв­ше­го дру­гом и со­вет­ни­ком от­цу Ди­мит­рия, Иоан­ну Иоан­но­ви­чу.

1359 год. Ве­ли­кий князь Иоанн Иоан­но­вич, крот­кий брат Си­мео­на Гор­до­го, по­сле ше­сти лет кня­же­ния пре­ста­вил­ся в схи­ме на 33-м го­ду от рож­де­ния. Оста­лись сы­но­вья: 10-лет­ний Ди­мит­рий, млад­ший Иоанн, ше­сти­лет­ний пле­мян­ник Вла­ди­мир (в бу­ду­щем – ге­рой Ку­ли­ков­ской бит­вы, за­слу­жив­ший на­име­но­ва­ние Храб­ро­го). По­на­ча­лу роль свя­ти­те­ля в го­судар­ствен­ной де­я­тель­но­сти сво­ди­лась к ду­хов­ной под­держ­ке пер­во­го сре­ди рус­ских кня­зей, но по­сле смер­ти Иоан­на Иоан­но­ви­ча мит­ро­по­лит ста­но­вит­ся фак­ти­че­ски гла­вой рус­ских кня­жеств. На него, воз­гла­вив­ше­го Бо­яр­скую ду­му, ло­жит­ся от­вет­ствен­ность за весь ход по­ли­ти­че­ских дел на Ру­си. Де­вя­ти­лет­не­му Ди­мит­рию он на дол­гое вре­мя за­ме­ня­ет от­ца, до са­мой смер­ти в 1378 го­ду. Свя­ти­тель – один из бли­жай­ших лю­дей в ве­ли­ко­кня­же­ском до­ме. Его вос­пи­та­тель­ное воз­дей­ствие раз­ви­ло соб­ствен­ные вы­со­кие ка­че­ства Ди­мит­рия; этот об­лик юно­го кня­зя и был уве­ко­ве­чен древним опи­са­те­лем его жи­тия. С са­мо­го на­ча­ла жиз­ни ве­ли­кий князь был при­об­щен к сре­де рус­ско­го по­движ­ни­че­ства, пре­бы­вал в ат­мо­сфе­ре, ко­то­рую со­зда­вал во­круг се­бя пре­по­доб­ный Сер­гий.

С ран­них лет ве­ли­кий князь дол­жен был учить­ся тер­пе­нию и му­же­ству, пре­одоле­вать се­бя, гля­деть в ли­цо смер­тель­ной опас­но­сти, дей­ство­вать в об­ста­нов­ке со­вер­шен­но неве­до­мой.

По­сле кон­чи­ны его от­ца Иоан­на Иоан­но­ви­ча в 1359 го­ду ве­ли­ко­кня­же­ский ти­тул от­хо­дит от Моск­вы: ма­ло­лет­не­му кня­зю Мос­ков­ско­му Ор­да пред­по­чла Суз­даль­ско­го Ди­мит­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча, му­жа зре­ло­го.

В Ор­де так­же то­гда ца­ри­ли меж­до­усо­бия, и сре­ди этих смут зло­счаст­ные рус­ские кня­зья жи­ли в Ор­де, до­би­ва­ясь ве­ли­ко­кня­же­ско­го пре­сто­ла. В 1359 (или 1361, по дру­гим пред­по­ло­же­ни­ям) го­ду ма­ло­лет­ний Ди­мит­рий вы­нуж­ден был пред­при­нять пу­те­ше­ствие в Ор­ду, это бы­ло свя­за­но с дву­мя сов­пав­ши­ми со­бы­ти­я­ми – кон­чи­ной рус­ско­го ве­ли­ко­го кня­зя и оче­ред­ной пе­ре­ме­ной на хан­ском пре­сто­ле. По­езд­ка от­ро­ка Ди­мит­рия в Ор­ду – все это со­зна­ва­ли – по-преж­не­му со­про­вож­да­лась смер­тель­ной опас­но­стью. Но она бы­ла и крайне по­лез­ной ему, бу­ду­ще­му гла­ве го­су­дар­ства, ви­ди­мо, об этом ду­мал свя­ти­тель Алек­сий, бла­го­сло­вив­ший Ди­мит­рия на нее. Он дол­жен был соб­ствен­ны­ми гла­за­ми уви­деть по­ло­же­ние дел: со­при­кос­нуть­ся с вра­гом, уже бо­лее ве­ка му­чив­шим род­ную зем­лю, с ко­то­рым на­до бы­ло уметь го­во­рить, а так­же, про­плыв по трем рус­ским ре­кам, обо­зреть Рус­скую зем­лю, ко­то­рой ему над­ле­жа­ло пра­вить. Но в 1362 го­ду в ре­зуль­та­те оче­ред­но­го пе­ре­во­ро­та в Ор­де при­шел к вла­сти хан Аму­рат. Со­чтя дей­ствия сво­их пред­ше­ствен­ни­ков без­за­кон­ны­ми, он на­пра­вил ве­ли­ко­кня­же­ский яр­лык с по­слом в Моск­ву. Суз­даль­ский князь не мог с этим сми­рить­ся. Со сво­и­ми вой­ска­ми он за­нял Пе­ре­я­с­лавль, не же­лая про­пу­стить Ди­мит­рия Мос­ков­ско­го во Вла­ди­мир, ку­да тот, со­про­вож­да­е­мый сво­ею ра­тью, шел вен­чать­ся на ве­ли­кое кня­же­ство. Над­ле­жа­ло ре­шить спор ору­жи­ем. Три­на­дца­ти­лет­ний Ди­мит­рий Иоан­но­вич вы­сту­пил в свой пер­вый по­ход. Уви­дев пол­ки Моск­вы, Суз­даль­ский князь в стра­хе бе­жал и за­тво­рил­ся в Суз­да­ле; Ди­мит­рий же, до­стиг­нув Вла­ди­ми­ра, про­шел здесь через древ­ний об­ряд во­кня­же­ния.

Здесь впер­вые от­ме­тим чер­ту уме­рен­но­сти и ми­ро­лю­бия в юном кня­зе Ди­мит­рии. Он оста­вил сво­е­го со­пер­ни­ка Ди­мит­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча мир­но кня­жить в его род­ном уде­ле – Суз­даль­ском, хо­тя осто­рож­нее бы­ло бы со­всем ли­шить то­го вся­кой вла­сти и си­лы… И в са­мом де­ле, Суз­даль­ский князь, за­ис­кав в хане Аму­ра­те, опять, по­чти немед­лен­но, за­нял Вла­ди­мир. Опять по­ход, опять из­гна­ние со­пер­ни­ка из ве­ли­ко­кня­же­ской сто­ли­цы… Ди­мит­рий Иоан­но­вич оса­жда­ет Суз­даль, но сно­ва, вер­ный сво­е­му неиз­мен­но­му ми­ро­лю­бию, ща­дит Суз­даль­ско­го кня­зя, остав­ля­ет его на удель­ном кня­же­нии и толь­ко бе­рет с него при­ся­гу в вер­но­сти.

Ве­ли­кий князь-от­рок по­сти­гал на­у­ку мос­ков­ской по­ли­ти­ки, за­клю­чав­шу­ю­ся в со­че­та­нии си­лы и ми­ло­сер­дия. Под ру­ко­вод­ством мит­ро­по­ли­та князь по­сте­пен­но при­об­ре­тал ту осо­бую муд­рость го­судар­ствен­но­го пра­ви­те­ля, ко­то­рую совре­мен­ни­ки свя­зы­ва­ли с его лич­но­стью. Утвер­див­шись в ве­ли­ко­кня­же­ском до­сто­ин­стве, Ди­мит­рий уже на за­ре сво­е­го прав­ле­ния на­чи­на­ет ра­бо­ту по объ­еди­не­нию Мос­ков­ской зем­ли. Москва воз­вы­ша­лась. Она укре­пи­ла со­юз и с Суз­да­лем, за­вер­шив­ший­ся в 1366 го­ду бра­ком ве­ли­ко­го кня­зя Ди­мит­рия и суз­даль­ской княж­ны Ев­до­кии Ди­мит­ри­ев­ны.

Тем не ме­нее по­сто­ян­ная труд­ность по­ло­же­ния ве­ли­ко­го кня­зя Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча со­сто­я­ла в том, что прак­ти­че­ски на про­тя­же­нии всей жиз­ни ему при­хо­ди­лось ве­сти непре­кра­ща­ю­щи­е­ся вой­ны с мно­го­чис­лен­ны­ми вра­га­ми. Кро­ме по­сто­ян­но­го про­ти­во­сто­я­ния Ру­си дер­жав внеш­них – Ор­ды и Лит­вы, ве­ли­кий князь дол­жен был неусып­но пом­нить о про­тив­ни­ках внут­ри­рус­ских, силь­ней­ши­ми из ко­то­рых бы­ли кня­же­ства Ни­же­го­род­ское, Ря­зан­ское и осо­бен­но Твер­ское.

1368 год был озна­ме­но­ван кон­цом со­ро­ка­лет­не­го от­но­си­тель­но­го спо­кой­ствия на Ру­си: через Рус­скую зем­лю к Москве шли вой­ска Оль­гер­да Ли­тов­ско­го, всё уни­что­жая на сво­ем пу­ти. Ве­ли­кий князь, мит­ро­по­лит Алек­сий, князь Вла­ди­мир Ан­дре­евич, дво­ю­род­ный брат Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча, за­тво­ри­лись в Москве. Оль­герд на­чал оса­ду, но вид ка­мен­но­го крем­ля сму­тил его; за но­вы­ми по­строй­ка­ми про­смат­ри­ва­лась уве­рен­ность в сво­их си­лах и в сво­ем пра­ве, со­сре­до­то­чен­ная мощь; и, по­сто­яв в ви­ду Моск­вы три дня, Оль­герд снял оса­ду и ушел в Лит­ву. Страш­ным на­ше­стви­ем ли­тов­цев Мос­ков­ская зем­ля бы­ла опу­сто­ше­на. Но Ди­мит­рий Иоан­но­вич во­все не со­би­рал­ся от­ка­зы­вать­ся от сво­ей ши­ро­кой объ­еди­ни­тель­ной по­ли­ти­ки. В ве­че­вые рес­пуб­ли­ки Нов­го­род и Псков был по­слан – ра­ди за­клю­че­ния со­ю­за с ни­ми – бли­жай­ший друг, князь Вла­ди­мир Ан­дре­евич; за под­держ­ку Лит­вы по­нес­ли на­ка­за­ние кня­зья Смо­лен­ский и Брян­ский. Мит­ро­по­лит Алек­сий от­лу­чил от Церк­ви кня­зей Ми­ха­и­ла Твер­ско­го и Свя­то­сла­ва Смо­лен­ско­го. Чи­тая ис­то­рию, не успе­ва­ешь сле­дить за гро­зо­вы­ми ту­ча­ми, то и де­ло на­ле­та­ю­щи­ми в эту эпо­ху на стой­кое Мос­ков­ское кня­же­ство и его вла­сти­те­ля.

В 1371 го­ду Твер­ской князь Ми­ха­ил от­пра­вил­ся к Ма­маю про­сить яр­лы­ка для се­бя. Ма­май, ко­то­рый уже дав­но на­блю­дал за дей­стви­я­ми Мос­ков­ско­го кня­зя Ди­мит­рия, дав­но не вы­пла­чи­вав­ше­го ему да­ни, охот­но дал яр­лык Ми­ха­и­лу. В Моск­ву же был на­прав­лен по­сол Са­ры-хо­жа с оскор­би­тель­ным при­гла­ше­ни­ем Ди­мит­рию Иоан­но­ви­чу во Вла­ди­мир на вен­ча­ние Ми­ха­и­ла. И здесь ве­ли­кий князь по­сту­пил как сво­бод­ный че­ло­век, ис­тин­ный хо­зя­ин по­ло­же­ния: «К яр­лы­ку не еду, а в зем­лю на кня­же­ние Вла­ди­мир­ское не пу­щу, а те­бе по­слу, путь чист». Глав­ным в этом по­ступ­ке бы­ло непо­ви­но­ве­ние Ор­де – и в де­ле весь­ма важ­ном. Ди­мит­рий Иоан­но­вич дей­стви­тель­но пе­ре­крыл путь Ми­ха­и­лу во Вла­ди­мир, вве­дя свои вой­ска в Пе­ре­я­с­лавль: ор­дын­ский же по­сол, при­быв­ший в Моск­ву, был встре­чен ве­ли­ким кня­зем пре­крас­но. За­доб­рен­ный, Са­ры-хо­жа в Ор­де по­хо­да­тай­ство­вал за Мос­ков­ско­го кня­зя, чем в ка­кой-то ме­ре под­го­то­вил и даль­ней­ший его успех.

Вско­ре, в этом же го­ду, Ди­мит­рий Иоан­но­вич от­пра­вил­ся в Ор­ду, чтобы пре­кра­тить про­ис­ки Ми­ха­и­ла; на этот по­сту­пок – как и на про­чие свои важ­ные по­ли­ти­че­ские дей­ствия – ве­ли­кий князь имел бла­го­сло­ве­ние мит­ро­по­ли­та Алек­сия. Прак­ти­че­ски ни од­но­го зна­чи­тель­но­го го­судар­ствен­но­го ре­ше­ния ве­ли­кий князь не при­нял без бла­го­сло­ве­ния Церк­ви. Три фигу­ры, об­ле­чен­ные ду­хов­ным са­ном, ока­за­лись клю­че­вы­ми для его жиз­нен­но­го пу­ти: это свя­ти­тель Алек­сий, пре­по­доб­ный Сер­гий и Фе­о­дор Си­мо­нов­ский, впо­след­ствии ар­хи­епи­скоп Ро­стов­ский; каж­дый имел осо­бен­ное вли­я­ние на ве­ли­ко­го кня­зя. Ру­ко­вод­ство мит­ро­по­ли­та Алек­сия, про­дол­жав­ше­е­ся вплоть до его смер­ти в 1378 го­ду, со­от­вет­ствен­но са­мой лич­но­сти свя­ти­те­ля, име­ло жиз­нен­но-прак­ти­че­ский ха­рак­тер, бы­ло для Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча шко­лой не толь­ко ду­хов­ной жиз­ни, но и управ­ле­ния стра­ной. Ве­ли­кий князь вер­нул­ся в Моск­ву с нуж­ным яр­лы­ком. Ми­ха­и­лу же от Ма­мая при­шло по­сла­ние, в ко­то­ром со­дер­жа­лось от­ри­ца­ние пра­ва на ве­ли­кое кня­же­ние.

Де­ло воз­вы­ше­ния Моск­вы тре­бо­ва­ло ре­ше­ния и за­дач со­зи­да­тель­ных, устро­е­ния соб­ствен­но­го до­ма – с это­го на­чи­нал дав­нее об­ще­го­судар­ствен­ное де­ло ве­ли­кий князь. В ос­но­ве жиз­нен­но­го укла­да ве­ли­ко­кня­же­ско­го до­ма на­хо­дил­ся ис­тин­но хри­сти­ан­ский брак. Се­мей­ная жизнь ве­ли­ко­кня­же­ской че­ты про­хо­ди­ла под ду­хов­ным ру­ко­вод­ством свя­ти­те­ля Алек­сия, поз­же – Фе­о­до­ра Си­мо­нов­ско­го. Ока­зы­вал на нее вли­я­ние и пре­по­доб­ный Сер­гий: из две­на­дца­ти де­тей Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча и Ев­до­кии Ди­мит­ри­ев­ны двое сы­но­вей бы­ли кре­ще­ны Тро­иц­ким игу­ме­ном.

В ка­че­стве же ос­нов­ной лич­ной чер­ты ве­ли­ко­го кня­зя ав­тор «Сло­ва о жи­тии…» на­зы­ва­ет необык­но­вен­ную лю­бовь к Бо­гу. Од­но из имен, ко­то­рым на­де­ля­ет древ­ний книж­ник Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча в по­хва­лу ему – «С Бо­гом все тво­ря­щий и за Него бо­рю­щий­ся». «Цар­ским са­ном об­ле­чен­ный, жил он по-ан­гель­ски, по­стил­ся и сно­ва вста­вал на мо­лит­ву и в та­кой бла­го­сти все­гда пре­бы­вал. Тлен­ное те­ло имея, жил он жиз­нью бес­плот­ных». «Зем­лею Рус­скою управ­ляя и на пре­сто­ле си­дя, он в ду­ше об от­шель­ни­че­стве по­мыш­лял, цар­скую баг­ря­ни­цу и цар­ский ве­нец но­сил, а в мо­на­ше­ские ри­зы вся­кий день об­ле­кать­ся же­лал. Все­гда по­че­сти и сла­ву от все­го ми­ра при­ни­мал, а Крест Хри­стов на пле­чах но­сил. Бо­же­ствен­ные дни по­ста в чи­сто­те хра­нил и каж­дое вос­кре­се­нье Свя­тых Та­инств при­об­щал­ся. С чи­стей­шей ду­шой пе­ред Бо­гом хо­тел он пред­стать; по­ис­ти­не зем­ной явил­ся Ан­гел и небес­ный че­ло­век».

С лиш­ком пол­то­рас­та лет то­ми­лась мно­го­стра­даль­ная Русь под тя­же­лым игом та­тар­ским. И вот, на­ко­нец, при­з­рел Гос­подь Бог на моль­бы Ру­си Пра­во­слав­ной – при­бли­жал­ся час осво­бож­де­ния. На­род, сто лет при­вык­ший дро­жать при од­ном име­ни та­та­ри­на, со­брал­ся на­ко­нец с ду­хом, встал му­же­ствен­но на по­ра­бо­ти­те­лей. Как мог­ло это слу­чить­ся? От­ку­да взя­лись, как вос­пи­та­лись лю­ди, от­ва­жив­ши­е­ся на та­кое де­ло, о ко­то­ром бо­я­лись и ду­мать их де­ды?.. Мы зна­ем од­но, что пре­по­доб­ный Сер­гий бла­го­сло­вил на этот по­двиг глав­но­го во­ждя рус­ско­го опол­че­ния, и этот мо­ло­дой вождь был че­ло­век по­ко­ле­ния, воз­му­жав­ше­го под его бла­го­дат­ным вос­пи­та­ни­ем.

В 1370-е го­ды вклю­чил­ся ве­ли­кий князь Ди­мит­рий Иоан­но­вич в борь­бу с Зо­ло­той Ор­дой. Это дви­же­ние, вдох­нов­ля­е­мое Рус­ской Цер­ко­вью, ши­ро­ко раз­ви­ва­лось сре­ди по­ра­бо­щен­но­го на­ро­да.

В 1376 го­ду со­сто­ял­ся по­ход на Волж­скую Бол­га­рию. Рус­ские оса­ди­ли бол­гар и, несмот­ря на на­ли­чие у го­ро­да пу­шек – неви­дан­но­го по то­му вре­ме­ни ору­жия, – вы­ну­ди­ли его к сда­че. Это был зна­чи­тель­ный успех Моск­вы, ее пер­вая на­сту­па­тель­ная по­бе­да в борь­бе с та­та­ра­ми.

В 1378 го­ду Ма­май по­слал на Русь боль­шое вой­ско, во гла­ве ко­то­ро­го сто­ял во­е­во­да Бе­гич; в июле та­та­ры вторг­лись в ря­зан­ские зем­ли. По­ход этот имел це­лью не толь­ко ограб­ле­ние Ря­зан­ско­го кня­же­ства, но, су­дя по раз­ме­рам обо­зов, Бе­гич не ис­клю­чал воз­мож­но­сти дой­ти и до са­мой Моск­вы. На­встре­чу вра­гу вы­сту­пил Ди­мит­рий Иоан­но­вич, пол­ки ко­то­ро­го раз­би­ли та­тар.

Вы­иг­ран­ная бит­ва на ре­ке Во­же бы­ла ге­не­раль­ной ре­пе­ти­ци­ей сра­же­ния на Ку­ли­ко­вом по­ле. При­бли­жал­ся гроз­ный 1380 год. На­прас­но ве­ли­кий князь Ди­мит­рий Иоан­но­вич пы­тал­ся уми­ло­сти­вить ха­на да­ра­ми и по­кор­но­стью: Ма­май и слы­шать не хо­тел о по­ща­де. Как ни тя­же­ло бы­ло ве­ли­ко­му кня­зю по­сле недав­них во­ин с ли­тов­ца­ми и дру­ги­ми бес­по­кой­ны­ми со­се­дя­ми сно­ва го­то­вить­ся к войне, а де­лать бы­ло нече­го: та­тар­ские пол­чи­ща на­дви­га­лись, по­доб­но гро­зо­вой ту­че, к пре­де­лам то­гдаш­ней Рос­сии.

Го­то­вясь вы­сту­пить в по­ход, ве­ли­кий князь Ди­мит­рий Иоан­но­вич счел пер­вым дол­гом по­се­тить оби­тель Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы, чтобы там по­кло­нить­ся Еди­но­му Бо­гу, в Тро­и­це сла­ви­мо­му, и при­нять на­пут­ствен­ное бла­го­сло­ве­ние от пре­по­доб­но­го игу­ме­на Сер­гия. Он при­гла­сил с со­бой бра­та Вла­ди­ми­ра Ан­дре­еви­ча, всех быв­ших то­гда в Москве пра­во­слав­ных кня­зей и во­е­вод рус­ских с от­бор­ной дру­жи­ной во­ин­ской, и по­сле дня Успе­ния вы­ехал из Моск­вы. На дру­гой день они при­бы­ли в Тро­иц­кую оби­тель. Воз­дав здесь свое сми­рен­ное по­кло­не­ние Гос­по­ду Сил, ве­ли­кий князь ска­зал свя­то­му игу­ме­ну: «Ты уже зна­ешь, от­че, ка­кое ве­ли­кое го­ре со­кру­ша­ет ме­ня, да и не ме­ня од­но­го, а всех пра­во­слав­ных: ор­дын­ский князь Ма­май дви­нул всю ор­ду без­бож­ных та­тар. И вот они идут на мою от­чиз­ну, на Рус­скую зем­лю, разо­рять свя­тые церк­ви и гу­бить хри­сти­ан­ский на­род… По­мо­лись же, от­че, чтобы Бог из­ба­вил нас от этой бе­ды!».

Свя­той ста­рец успо­ко­ил ве­ли­ко­го кня­зя на­деж­дой на Бо­га: «Гос­подь Бог те­бе по­мощ­ник; еще не при­спе­ло вре­мя те­бе са­мо­му но­сить ве­нец этой по­бе­ды с веч­ным сном; но мно­гим, без чис­ла мно­гим со­труд­ни­кам тво­им пле­тут­ся вен­цы му­че­ни­че­ские с веч­ной па­мя­тью». И, осе­няя пре­кло­нив­ше­го­ся пе­ред ним ве­ли­ко­го кня­зя свя­тым кре­стом, бо­го­нос­ный Сер­гий во­оду­шев­лен­но про­из­нес: «Иди, гос­по­дине, небо­яз­нен­но, Гос­подь по­мо­жет те­бе на без­бож­ных вра­гов!» А за­тем, по­ни­зив го­лос, ска­зал ти­хо од­но­му ве­ли­ко­му кня­зю: «По­бе­ди­ши вра­ги твоя»… С сер­деч­ным уми­ле­ни­ем вни­мал ве­ли­кий князь про­ро­че­ско­му сло­ву свя­то­го игу­ме­на: он про­сле­зил­ся от ду­шев­но­го вол­не­ния и стал про­сить се­бе у пре­по­доб­но­го осо­бо­го да­ра в бла­го­сло­ве­ние сво­е­му во­ин­ству и как бы в за­лог обе­щан­ной ему ми­ло­сти Бо­жи­ей.

В то вре­мя в оби­те­ли Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы в чис­ле бра­тии, под­ви­зав­шей­ся под ру­ко­вод­ством Сер­гия про­тив вра­гов неви­ди­мых, бы­ли два ино­ка-бо­яри­на: Алек­сандр Пе­ре­свет, быв­ший бо­ярин брян­ский, и Ан­дрей Ос­ля­бя, быв­ший бо­ярин лю­бец­кий. Их му­же­ство, храб­рость и ис­кус­ство во­ин­ское бы­ли еще у всех в све­жей па­мя­ти: до при­ня­тия мо­на­ше­ства оба они сла­ви­лись как доб­лест­ные во­и­ны, храб­рые бо­га­ты­ри и лю­ди очень опыт­ные в во­ен­ном де­ле. Вот этих-то ино­ков-бо­га­ты­рей и про­сил се­бе в свои пол­ки ве­ли­кий князь у пре­по­доб­но­го Сер­гия: он на­де­ял­ся, что эти лю­ди, по­свя­тив­шие се­бя все­це­ло Бо­гу, сво­им му­же­ством мо­гут слу­жить при­ме­ром для его во­ин­ства и тем са­мым со­слу­жат ему ве­ли­кую служ­бу. И пре­по­доб­ный Сер­гий не за­ду­мал­ся ис­пол­нить прось­бу ве­ли­ко­го кня­зя, на ве­ре ос­но­ван­ную. Он тот­час же по­ве­лел Пе­ре­све­ту и Ос­ля­бе вза­мен лат и шле­мов воз­ло­жить на се­бя схи­мы, укра­шен­ные изо­бра­же­ни­ем Кре­ста Хри­сто­ва: «Вот вам, де­ти мои, ору­жие нетлен­ное», – го­во­рил при сем пре­по­доб­ный.

Бла­го­сло­вив кре­стом и окро­пив еще раз освя­щен­ной во­дой ве­ли­ко­го кня­зя, сво­их ино­ков-ви­тя­зей и всю дру­жи­ну кня­же­скую, пре­по­доб­ный Сер­гий ска­зал ве­ли­ко­му кня­зю: «Гос­подь Бог да бу­дет твой по­мощ­ник и за­ступ­ник: Он по­бе­дит и низ­ло­жит су­по­ста­тов тво­их и про­сла­вит те­бя!» Тро­ну­тый до глу­би­ны ду­ши про­ро­че­ски­ми ре­ча­ми стар­ца, ве­ли­кий князь от­ве­чал ему: «Ес­ли Гос­подь и Пре­свя­тая Ма­терь Его по­шлет мне по­мощь про­ти­ву вра­га, то я по­строю мо­на­стырь во имя Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы».

Меж­ду тем быст­ро про­нес­лась по ли­цу Рус­ской зем­ли мол­ва о том, что ве­ли­кий князь хо­дил к Тро­и­це и по­лу­чил бла­го­сло­ве­ние и обод­ре­ние на брань с Ма­ма­ем от ве­ли­ко­го стар­ца, Ра­до­неж­ско­го пу­стын­ни­ка. Свет­лый луч на­деж­ды блес­нул в серд­цах рус­ских лю­дей, а те, ко­то­рые го­то­вы бы­ли стать про­ти­ву ве­ли­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го за­од­но с Ма­ма­ем, по­ко­ле­ба­лись. Та­ков был ста­рый Ря­зан­ский князь Олег. Он уже го­то­вил­ся со­еди­нить­ся с Ма­ма­ем, чтобы по­жи­вить­ся на счет Мос­ков­ско­го кня­зя, со сто­ро­ны ко­е­го не ожи­дал боль­шо­го со­про­тив­ле­ния та­ко­му силь­но­му вра­гу. Но, по­лу­чив из­ве­стие, что мос­ков­ские си­лы уже пе­ре­пра­ви­лись через Оку, что инок-по­движ­ник по име­ни Сер­гий бла­го­сло­вил Мос­ков­ско­го кня­зя ид­ти про­тив Ма­мая, князь Олег очень встре­во­жил­ся. Так вы­со­ко ста­ви­ли бла­го­сло­ве­ние пре­по­доб­но­го Сер­гия да­же са­ми вра­ги Мос­ков­ско­го кня­зя. Бла­го­сло­ве­ние свя­то­го стар­ца да­же в их гла­зах счи­та­лось уже до­ста­точ­ным ру­ча­тель­ством по­бе­ды ве­ли­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го. И Олег от­ло­жил вся­кую мысль ид­ти на по­мощь та­та­рам про­тив мос­ков­ских пол­ков.

Как раз пе­ред вы­ступ­ле­ни­ем ве­ли­ко­го кня­зя про­тив та­тар про­изо­шло Бо­же­ствен­ное зна­ме­ние – чу­дес­ное со­бы­тие: во Вла­ди­ми­ре бы­ли от­кры­ты мо­щи бла­го­вер­но­го кня­зя Алек­сандра Нев­ско­го, пра­де­да Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча. Инок-по­но­марь той церк­ви, где на­хо­ди­лась гроб­ни­ца кня­зя, но­чью спав­ший на па­пер­ти, вне­зап­но уви­дел, что све­чи, сто­я­щие пе­ред ико­на­ми, са­ми со­бой за­го­ре­лись, и к гро­бу по­до­шли два стар­ца, вы­шед­шие из ал­та­ря. Об­ра­тив­шись к ле­жа­ще­му там кня­зю, они воз­зва­ли к нему, по­нуж­дая встать и вый­ти на по­мощь пра­вну­ку, иду­ще­му на бой с ино­пле­мен­ни­ка­ми. Князь встал и вме­сте со стар­ца­ми сде­лал­ся неви­ди­мым. На­ут­ро гроб был вы­ко­пан, и бы­ли об­на­ру­же­ны нетлен­ные мо­щи. Ви­ди­мо, об этом со­бы­тии Ди­мит­рий Иоан­но­вич узнал еще до бит­вы; оно бы­ло до­сто­вер­ным сви­де­тель­ством незри­мой по­мо­щи ему со сто­ро­ны его ве­ли­ко­го пред­ка.

8 сен­тяб­ря 1380 го­да с ран­не­го утра они ста­ли в бо­е­вой по­ря­док меж­ду рек До­на и Непряд­вы, го­то­вые встре­тить без­бож­но­го вра­га. В это са­мое вре­мя яв­ля­ет­ся пе­ред ве­ли­ким кня­зем инок Нек­та­рий, по­слан­ный с дру­ги­ми бра­ти­я­ми от пре­по­доб­но­го Сер­гия, неся мир и бла­го­сло­ве­ние ему и все­му хри­сто­лю­би­во­му его во­ин­ству. Свя­той ста­рец про­ви­дел ду­хом нуж­ду еще раз укре­пить му­же­ство ве­ли­ко­го кня­зя пе­ред са­мой бит­вой и при­слал ему в бла­го­сло­ве­ние Бо­го­ро­дич­ную просфо­ру и свое­руч­ную гра­мот­ку, ко­нец ко­то­рой со­хра­ни­ла для потом­ства од­на из на­ших ле­то­пи­сей. Гра­мот­ка эта, уве­ще­вая ве­ли­ко­го кня­зя сра­жать­ся му­же­ствен­но за де­ло Бо­жие и пре­бы­вать в несо­мнен­ном упо­ва­нии, что Бог увен­ча­ет их де­ло счаст­ли­вым успе­хом, окан­чи­ва­лась сле­ду­ю­щим из­ре­че­ни­ем: «Чтобы ты, гос­по­дине, та­ки по­шел, а по­мо­жет ти Бог и Тро­и­ца».

Быст­ро раз­нес­лась по пол­кам весть о по­слан­цах Сер­ги­е­вых, в ли­це их ве­ли­кий пе­чаль­ник Рус­ской зем­ли как бы сам по­се­тил и бла­го­сло­вил рус­ское во­ин­ство, и это по­се­ще­ние в та­кую важ­ную и ре­ши­тель­ную для всех ми­ну­ту бы­ло сколь­ко неожи­дан­но, столь­ко же и бла­говре­мен­но. Те­перь и сла­бые ду­хом во­оду­ше­ви­лись му­же­ством, и каж­дый во­ин, обод­рен­ный на­деж­дой на мо­лит­вы ве­ли­ко­го стар­ца, бес­страш­но шел на бит­ву, го­то­вый по­ло­жить ду­шу свою за свя­тую ве­ру пра­во­слав­ную, за сво­е­го кня­зя лю­би­мо­го, за до­ро­гое свое Оте­че­ство.

При мыс­ли, что мно­гие ты­ся­чи храб­рых ви­тя­зей па­дут через несколь­ко ча­сов, как усерд­ные жерт­вы люб­ви к Оте­че­ству, Ди­мит­рий Иоан­но­вич в уми­ле­нии пре­кло­нил ко­ле­на и, про­сти­рая ру­ки к зла­то­му об­ра­зу Спа­си­те­ля, си­яв­ше­му вда­ли на черм­ном зна­ме­нии ве­ли­ко­кня­же­ском, в по­след­ний раз го­ря­чо мо­лил­ся за хри­сти­ан и Рос­сию. По­том бла­го­вер­ный князь Ди­мит­рий сел на ко­ня, объ­е­хал все пол­ки, во­оду­шев­ляя их сло­ва­ми: «От­цы и бра­тья мои! Гос­по­да ра­ди сра­жай­тесь и свя­тых ра­ди церк­вей и ве­ры ра­ди хри­сти­ан­ской, ибо эта смерть нам ныне не смерть, но жизнь веч­ная; и ни о чем, бра­тья, зем­ном не по­мыш­ляй­те, не от­сту­пим, ведь и то­гда вен­ца­ми по­бед­ны­ми увен­ча­ет нас Хри­стос Бог и Спа­си­тель душ на­ших».

При­бы­ли еще на по­мощь Москве кня­зья Оль­гер­до­ви­чи: Ан­дрей По­лоц­кий и Ди­мит­рий Брян­ский и с ни­ми 70 ты­сяч во­и­нов.

На­сту­пил гроз­ный час этой бит­вы, ко­то­рая долж­на бы­ла ре­шить участь то­гдаш­ней Рос­сии. Над Ку­ли­ко­вым по­лем сто­ял ту­ман; ко­гда же он рас­се­ял­ся, то об­на­ру­жи­лись две ра­ти, са­мим сво­им ви­дом зна­ме­ну­ю­щие про­ти­во­сто­я­ние мра­ка и све­та. Та­тар­ские пол­чи­ща ви­де­лись тем­ны­ми, как за­ме­ча­ет ле­то­пи­сец; «до­спе­хи же рус­ских сы­нов буд­то во­да, что при вет­ре стру­ит­ся, шле­мы зо­ло­че­ные на го­ло­вах их, слов­но за­ря утрен­няя в яс­ную по­го­ду, све­тят­ся; ялов­цы же шле­мов их, как пла­мя ог­нен­ное, ко­лы­шут­ся», по­сре­ди вой­ска раз­ве­ва­лось алое ве­ли­ко­кня­же­ское зна­мя с изо­бра­же­ни­ем Неру­ко­твор­но­го Спа­са.

Вдруг с та­тар­ской сто­ро­ны вы­ехал впе­ред бо­га­тырь огром­но­го ро­ста, креп­ко­го сло­же­ния, страш­ной на­руж­но­сти; зва­ли его Че­лу­бей. Страш­но бы­ло смот­реть на это­го ве­ли­ка­на. И хо­тя бы­ло сре­ди них нема­ло храб­рых во­и­нов, но ни­кто не ре­шал­ся сам доб­ро­воль­но вы­звать­ся на та­кой по­двиг.

Про­шло несколь­ко ми­нут то­ми­тель­но­го ожи­да­ния, и вот вы­сту­пил один из Сер­ги­е­вых ино­ков – его усерд­ный по­слуш­ник схи­мо­нах Алек­сандр Пе­ре­свет. Все бы­ли тро­ну­ты до слез са­мо­от­вер­же­ни­ем ино­ка; все мо­ли­ли Бо­га, да по­мо­жет ему, как древ­ле Да­ви­ду на Го­лиа­фа. А он, в од­ном схим­ни­че­ском оде­я­нии, без лат и шле­ма, во­ору­жен­ный тя­же­ло­вес­ным ко­пьем, по­доб­но мол­нии устре­мил­ся на сво­ем быст­ром коне про­ти­ву страш­но­го та­та­ри­на – оба бо­га­ты­ря па­ли мерт­вы­ми на зем­лю!

То­гда-то «за­ки­пе­ла бит­ва кро­ва­вая, за­бле­сте­ли ме­чи ост­рые, как мол­нии, за­тре­ща­ли ко­пья, по­ли­лась кровь» – по­вест­ву­ет свя­ти­тель Ди­мит­рий Ро­стов­ский.

Не вы­дер­жал и ве­ли­кий князь: он со­шел с ко­ня ве­ли­ко­кня­же­ско­го, от­дал его сво­е­му лю­би­мо­му бо­яри­ну (Ми­ха­и­лу Брен­ко), по­ве­лел ему вме­сто се­бя быть под зна­ме­нем, а сам до­стал быв­ший у него на пер­сях под одеж­дою крест с ча­сти­ца­ми Жи­во­тво­ря­ще­го Дре­ва, по­це­ло­вал его и ри­нул­ся в бит­ву с та­та­ра­ми на­равне с про­сты­ми во­и­на­ми… Са­мым го­ря­чим стрем­ле­ние кня­зя бы­ло же­ла­ние при­нять уча­стие в бит­ве; им ру­ко­во­ди­ла го­тов­ность сра­зить­ся за ве­ру и по­стра­дать за Хри­ста. Он пре­не­брег сво­им при­ви­ле­ги­ро­ван­ным по­ло­же­ни­ем и в сво­ем по­ры­ве слить­ся с во­ин­ской мас­сой явил свое ве­ли­кое сми­ре­ние. Сви­де­те­ли ви­де­ли его, пе­ре­но­ся­ще­го­ся на коне от пол­ка к пол­ку, твер­до бью­щим­ся с та­та­ра­ми, вы­дер­жи­ва­ю­щим по­рой ата­ку несколь­ких во­и­нов.

«И бы­ла се­ча лю­тая и ве­ли­кая, и бит­ва же­сто­кая, и гро­хот страш­ный, – по­вест­ву­ет ле­то­пи­сец, – от со­тво­ре­ния ми­ра не бы­ло та­кой бит­вы у рус­ских ве­ли­ких кня­зей, как при этом ве­ли­ком кня­зе всея Ру­си». Лю­ди гиб­ли не толь­ко от ме­чей, ко­пий и под ко­пы­та­ми ко­ней – мно­гие за­ды­ха­лись от страш­ной тес­но­ты и ду­хо­ты: Ку­ли­ко­во по­ле как бы не вме­ща­ло бо­рю­щей­ся ра­ти, зем­ля про­ги­ба­лась под их тя­же­стью, пи­шет один из древ­них ав­то­ров. Осо­бо чут­ким в эти ча­сы от­кры­ва­лось ду­хов­ное су­ще­ство про­ис­хо­дя­ще­го. Ви­де­ли Ан­ге­лов, по­мо­га­ю­щих хри­сти­а­нам – во гла­ве «три­сол­неч­но­го» пол­ка сто­ял Ар­хи­стра­тиг Ми­ха­ил, по небе­сам ше­ство­ва­ли ра­ти свя­тых му­че­ни­ков и с ни­ми – свя­тые во­и­ны Ге­ор­гий По­бе­до­но­сец, Ди­мит­рий Со­лун­ский, свя­тые кня­зья Бо­рис и Глеб. От ду­хов­ных во­инств на та­тар ле­те­ли ту­чи ог­нен­ных стрел. Ви­де­ли же, как над рус­ским вой­ском яви­лось об­ла­ко, из ко­то­ро­го на го­ло­вы пра­во­слав­ных во­и­нов опу­сти­лось мно­же­ство вен­цов.

Ко­гда Ма­май со сво­и­ми пол­ка­ми по­зор­но бе­жал, по­бро­сав обо­зы, князь Вла­ди­мир Ан­дре­евич, вер­нув­шись на Ку­ли­ко­во по­ле, по­кры­тое те­перь мерт­вы­ми те­ла­ми, при­нял­ся рас­спра­ши­вать всех о ве­ли­ком кня­зе. Сви­де­тель­ство­ва­ли о том, то он сра­жал­ся в пер­вых ря­дах, что бы­вал окру­жен мно­же­ством вра­гов; кто-то го­во­рил о его ра­не­нии – по­след­ний ви­дев­ший его утвер­ждал, что князь брел с по­ля бит­вы, ша­та­ясь от ран. При­ня­лись ис­кать кня­зя сре­ди мерт­вых; на­ко­нец, он был най­ден в ро­ще непо­да­ле­ку ле­жа­щим без со­зна­ния. Бог хра­нил кня­зя; несмот­ря на мно­го­чис­лен­ные уда­ры, при­ня­тые им от вра­гов, он остал­ся невре­ди­мым от се­рьез­ных ра­не­ний. Услы­шав го­ло­са, он при­шел в се­бя, из­ве­стие же о по­бе­де окон­ча­тель­но вер­ну­ло ему си­лы.

Меж­ду тем, как дли­лась гроз­ная бит­ва Ку­ли­ков­ская, в оби­те­ли Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы свя­той игу­мен Сер­гий со­брал всю свою бра­тию и воз­но­сил мо­лит­вы сер­деч­ные за успех ве­ли­ко­го де­ла. Те­лом сто­ял он на мо­лит­ве во хра­ме Пре­свя­той Тро­и­цы, а ду­хом был на по­ле Ку­ли­ко­вом, про­зре­вая оча­ми ве­ры все, что со­вер­ша­лось там.

И мно­го доб­лест­ных рус­ских во­и­нов по­лег­ло на по­ле том. Ле­то­пи­си го­во­рят, что из 150 ты­сяч во­и­нов вер­ну­лось в Моск­ву не бо­лее 40 ты­сяч.

Ку­ли­ков­ская по­бе­да на­столь­ко обес­си­ли­ла рус­ское вой­ско, что ему необ­хо­ди­мо бы­ло дать от­дых, а у Мос­ков­ско­го кня­зя, как мы уже ви­де­ли, то­гда бы­ло нема­ло вра­гов и кро­ме та­тар. И тут пре­по­доб­ный Сер­гий, предот­вра­щая столк­но­ве­ние ве­ли­ко­го кня­зя с Оле­гом Ря­зан­ским и пре­ду­пре­ждая страш­ное про­ли­тие род­ной, брат­ской, рус­ской же кро­ви, по­слал сво­е­го ке­ла­ря. И не на­прас­но бы­ло это по­соль­ство: ле­то­пись го­во­рит о рас­ка­я­нии Оле­га, хо­тя и не на­дол­го.

Воз­вра­тясь в Моск­ву и рас­пу­стив по до­мам во­и­нов-по­бе­ди­те­лей, ве­ли­кий князь Ди­мит­рий Иоан­но­вич, про­зван­ный за эту по­бе­ду Дон­ским, сно­ва при­был в оби­тель Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы, чтобы воз­дать бла­го­да­ре­ние силь­но­му во бра­нех Гос­по­ду, лич­но по­ве­дать ве­ли­ко­му стар­цу о Бо­го­да­ро­ван­ной по­бе­де. В Тро­иц­ком мо­на­сты­ре по по­гиб­шим во­и­нам слу­жи­лись мно­го­чис­лен­ные па­ни­хи­ды; был учре­жден осо­бый день их еже­год­но­го по­ми­но­ве­ния, на­зван­ный Ди­мит­ри­ев­ской суб­бо­той, пе­ред 26-м чис­лом ок­тяб­ря (день Ан­ге­ла ве­ли­ко­го кня­зя Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча) и, ко­неч­но, уста­нов­лен не без со­ве­та с пре­по­доб­ным Сер­ги­ем. Поз­же он стал днем об­ще­го вос­по­ми­на­ния усоп­ших пред­ков, ро­ди­тель­ским днем. Так в цер­ков­ной па­мя­ти бы­ла уве­ко­ве­че­на Ку­ли­ков­ская бит­ва.

С име­нем Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча свя­за­но стро­и­тель­ство це­ло­го ря­да но­вых мо­на­сты­рей и хра­мов. По бла­го­сло­ве­нию пре­по­доб­но­го Сер­гия он за­ло­жил в 1378 го­ду Успен­ский Стро­мын­ский мо­на­стырь; пред­по­ла­га­лось в пред­две­рии ре­ша­ю­щей бит­вы с Ор­дой со­брать в него мо­лит­вен­ни­ков со всей Рус­ской зем­ли, чтобы ду­хов­но под­дер­жать Русь. На­сто­я­те­лем мо­на­сты­ря стал уче­ник пре­по­доб­но­го Сер­гия Леон­тий. Дру­гой, так­же Успен­ский, мо­на­стырь ве­ли­кий князь по­стро­ил в бла­го­дар­ность Бо­гу за по­бе­ду в Ку­ли­ков­ской бит­ве. Его на­зы­ва­ют мо­на­сты­рем на ре­ке Ду­бен­ке; пер­вым его игу­ме­ном так­же был уче­ник пре­по­доб­но­го Сер­гия, бу­ду­щий свя­той Сав­ва Зве­ни­го­род­ский. На са­мом Ку­ли­ко­вом по­ле был по­стро­ен мо­на­стырь Рож­де­ства Бо­го­ро­ди­цы: по­бе­да про­изо­шла имен­но в этот празд­ник. Так­же по­сле по­бе­ды Ди­мит­рий Иоан­но­вич по­стро­ил Ни­ко­ло-Уг­реш­ский мо­на­стырь под Моск­вой и опять-та­ки с по­мо­щью пре­по­доб­но­го Сер­гия Ди­мит­рий Иоан­но­вич вы­стро­ил Го­лутвин­ский мо­на­стырь, а так­же ка­мен­ный Успен­ский со­бор Си­мо­но­ва мос­ков­ско­го мо­на­сты­ря.

По­след­ние го­ды жиз­ни ве­ли­ко­го кня­зя Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча бы­ли, ве­ро­ят­но, са­мы­ми труд­ны­ми для него; по­сле Ку­ли­ков­ской бит­вы его жда­ли мно­гие тя­же­лые ис­пы­та­ния. Осе­нью 1380 го­да, сви­де­тель­ству­ют ле­то­пи­си, Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча впер­вые по­се­ти­ли тя­же­лые бо­лез­ни – ска­за­лось нече­ло­ве­че­ское на­пря­же­ние ве­ли­ко­го боя. В из­не­мо­же­нии бы­ла и вся Рус­ская зем­ля. Не успе­ла она опра­вить­ся от страш­ных по­терь в Ку­ли­ков­скую бит­ву, как явил­ся но­вый враг, 1382 год озна­ме­но­вал­ся на­ше­стви­ем Тох­та­мы­ша, ра­зо­ре­ни­ем Моск­вы. Это бед­ствие бы­ло еще тя­же­лее по­сле бле­стя­щей по­бе­ды. Ве­ли­кий князь из-за раз­но­гла­сий сре­ди бо­яр, как го­во­рит древ­ний ав­тор, не смог со­брать до­ста­точ­но­го для от­по­ра та­та­рам вой­ска; то­гда, чтобы най­ти лю­дей, он от­пра­вил­ся в Пе­ре­я­с­лавль, а за­тем в Ко­стро­му. В Москве остал­ся мит­ро­по­лит Ки­при­ан – он не смог про­ти­во­сто­ять на­чав­шим­ся здесь бес­по­ряд­кам.

Мит­ро­по­лит ре­шил уй­ти из Моск­вы, так­же и ве­ли­кая кня­ги­ня с детьми. С тру­дом уда­лось им вый­ти за го­род­ские сте­ны. Мит­ро­по­лит на­пра­вил­ся в Тверь, кня­ги­ня – к му­жу в Ко­стро­му. На­ча­лась оса­да Моск­вы, и три дня го­род дер­жал­ся, но на чет­вер­тый во­и­ны Тох­та­мы­ша во­рва­лись в го­род. Стра­шен был учи­нен­ный по­гром в Москве: уби­ва­ли под­ряд лю­дей, осквер­ня­ли ал­та­ри, гра­би­ли церк­ви, со­кро­вищ­ни­ца ве­ли­ко­го кня­зя бы­ла рас­хи­ще­на; сжи­га­лись кни­ги, све­зен­ные со всех окрест­но­стей в мос­ков­ские хра­мы – сам го­род был в кон­це кон­цов по­до­жжен. Ко­гда ве­ли­кий князь вер­нул­ся в Моск­ву, он за­стал го­род ра­зо­рен­ным и опу­стев­шим. И толь­ко храб­рый Вла­ди­мир по­гнал­ся за та­та­ра­ми и по­ра­зил 6000 вра­гов и от­нял мно­го плен­ных и обо­зы. По пре­да­нию, Ди­мит­рий Иоан­но­вич пла­кал на раз­ва­ли­нах Моск­вы и ве­лел по­хо­ро­нить уби­тых на соб­ствен­ные день­ги.

Дру­гим боль­шим го­рем для ве­ли­ко­го кня­зя бы­ло воз­об­нов­ле­ние ста­рой враж­ды с Тве­рью: пре­зрев все пись­мен­ные обе­ща­ния 1375 го­да, князь Ми­ха­ил от­пра­вил­ся к но­во­му ха­ну про­сить яр­лы­ка на ве­ли­кое кня­же­ние. В 1383 го­ду ве­ли­кий князь Ди­мит­рий был вы­нуж­ден от­пра­вить в Ор­ду сво­е­го стар­ше­го сы­на, один­на­дца­ти­лет­не­го Ва­си­лия, для от­ста­и­ва­ния ве­ли­ко­кня­же­ско­го яр­лы­ка. Це­ной воз­об­нов­ле­ния еже­год­ной да­ни Москве уда­лось оста­вить яр­лык за со­бой – Ми­ха­ил по­тер­пел неуда­чу, но Ва­си­лий был на два го­да за­дер­жан в Ор­де за­лож­ни­ком.

Дру­гой бес­по­кой­ный со­сед Мос­ков­ско­го кня­зя был Олег, князь Ря­зан­ский. Хит­рый и ве­ро­лом­ный, он не раз на­ру­шал до­го­во­ры, вхо­дил в сно­ше­ния то с Оль­гер­дом и Твер­ским кня­зем, то с Ма­ма­ем и Тох­та­мы­шем. Ве­ли­кий князь не раз по­сы­лал к нему до­ве­рен­ных лиц с мир­ны­ми пред­по­ло­же­ни­я­ми, но Олег не хо­тел и слы­шать о ми­ре. То­гда ве­ли­кий князь при­звал пре­по­доб­но­го Сер­гия и лич­но про­сил его при­нять на се­бя труд убе­дить упря­мо­го кня­зя Ря­зан­ско­го к при­ми­ре­нию. Позд­ней осе­нью 1385 го­да сми­рен­ный ста­рец от­пра­вил­ся, по сво­е­му обык­но­ве­нию пеш­ком, в Ря­зань. Олег уже мно­го слы­шал о Ра­до­неж­ском игу­мене: еще пять лет на­зад он не ре­шил­ся при­со­еди­нить­ся к пол­чи­щам Ма­мая толь­ко по­то­му, что Мос­ков­ский князь по­лу­чил от пре­по­доб­но­го Сер­гия бла­го­сло­ве­ние на бит­ву с Ма­ма­ем, и те­перь рад был ви­деть свя­то­го стар­ца сво­им го­стем и бла­го­сло­вить­ся у него. Крот­кие уве­ща­ния бо­го­муд­ро­го Сер­гия смяг­чи­ли серд­це су­ро­во­го кня­зя Ря­зан­ско­го, и он чи­сто­сер­деч­но от­крыл­ся пре­по­доб­но­му в сво­их за­мыс­лах и «взял с ве­ли­ким кня­зем Ди­мит­ри­ем веч­ный мир и лю­бовь в род и род». Этот мир впо­след­ствии скреп­лен был се­мей­ным со­ю­зом: сын Оле­га Фе­о­дор взял за се­бя дочь ве­ли­ко­го кня­зя Со­фию Ди­мит­ри­ев­ну.

Так при неусып­ном по­пе­че­нии и оте­че­ском ру­ко­вод­стве свя­ти­те­ля Алек­сия и бла­го­да­ря де­я­тель­но­му уча­стию игу­ме­на Ра­до­неж­ско­го, пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го Сер­гия ста­ла по­сте­пен­но объ­еди­нять­ся и Рус­ская зем­ля, обес­си­лен­ная раз­до­ра­ми удель­ных кня­зей.

Ве­ли­кий князь про­дол­жал свое труд­ное де­ло: вос­ста­нав­ли­вал раз­ру­шен­ную Мос­кву и дер­жал на­го­то­ве меч, хра­ня бди­тель­но ин­те­ре­сы Мос­ков­ско­го кня­же­ства. Об­раз дей­ствий ве­ли­ко­го кня­зя оста­вал­ся все тот же: он сна­ча­ла устра­шал и ра­зил вра­гов и ослуш­ни­ков, по­том ми­ло­вал и про­щал их.

Ма­ло-по­ма­лу эти кня­зья свык­лись с мыс­лью о необ­хо­ди­мо­сти под­чи­нить­ся вла­сти Мос­ков­ско­го кня­зя, а в на­ро­де про­буж­да­лось со­зна­ние нуж­ды спло­тить­ся во­еди­но, дабы об­щи­ми си­ла­ми сбро­сить с се­бя нена­вист­ное иго та­тар­ское. Бог зна­ет, мог ли бы до­стиг­нуть ка­ко­го-ни­будь успе­ха в этом ве­ли­ком де­ле ве­ли­кий князь Мос­ков­ский, предо­став­лен­ный са­мо­му се­бе, без со­дей­ствия Церк­ви в ли­це та­ких свя­тых му­жей, ис­пол­нен­ных Ду­ха и си­лы, ка­ко­вы бы­ли угод­ни­ки Бо­жии мит­ро­по­лит Алек­сий и бо­го­нос­ный Сер­гий, игу­мен Ра­до­неж­ский.

Хо­тя, по сло­вам ле­то­пи­си, Ди­мит­рий Иоан­но­вич был бо­га­тыр­ско­го сло­же­ния – «бя­ше же кре­пок зе­ло, и те­лом ве­лик и ши­рок, и пле­чист и чре­ват вель­ми и тя­жек; бра­дою и вла­сы черн; взо­ром же ди­вен зе­ло», – но и при этих мощ­ных си­лах непре­стан­ная 26-лет­няя бран­ная тре­во­га долж­на бы­ла из­му­чить его те­лес­но и ду­шев­но. По­чув­ство­вав при­бли­же­ние смер­ти, Ди­мит­рий Иоан­но­вич по­слал за пре­по­доб­ным Сер­ги­ем. Пре­по­доб­ный, на­блю­дав­ший все те­че­ние жиз­ни ве­ли­ко­го кня­зя, не толь­ко был глав­ным сви­де­те­лем при со­став­ле­нии его ду­хов­но­го за­ве­ща­ния (что под­твер­жде­но до­ку­мен­та­ми), но и пре­по­дал Ди­мит­рию Иоан­но­ви­чу все необ­хо­ди­мые ему хри­сти­ан­ские та­ин­ства. Древ­ний ис­точ­ник вос­про­из­во­дит ес­ли не са­мые пред­смерт­ные сло­ва ве­ли­ко­го кня­зя в их ис­то­ри­че­ской бук­валь­но­сти, то об­щий дух его на­зи­да­ния ближ­ним. «Вы, де­ти мои, – го­во­рил бла­го­че­сти­вый князь, – жи­ви­те за­од­но, а ма­те­ри сво­ей слу­шай­тесь во всем… Ко­то­рый сын не станет слу­шать­ся ма­ти сво­ей, на том не бу­дет мо­е­го бла­го­сло­ве­ния… Вот я от­хо­жу к Бо­гу, и вас по­ру­чаю Бо­гу и ма­те­ри ва­шей: под стра­хом ея будь­те все­гда… Бой­тесь Бо­га; бо­яр сво­их лю­би­те, будь­те при­вет­ли­вы ко всем сво­им слу­гам. А вы, бо­яре, зна­е­те мой обы­чай и нрав – я ро­дил­ся у вас на гла­зах, при вас я воз­рос, с ва­ми хо­дил на вра­гов, с ва­ми свою от­чиз­ну за­щи­щал… Я лю­бил вас и де­тей ва­ших, с ва­ми де­лил и ра­дость, и го­ре… Вспом­ни­те, что го­во­ри­ли вы мне все­гда: на служ­бе те­бе и де­тям тво­им мы долж­ны сло­жить и свои го­ло­вы… Будь­те же вер­ны сло­ву сво­е­му, по­слу­жи­те кня­гине мо­ей и ча­дом мо­им, по­ве­се­ли­тесь с ни­ми в их ра­до­сти, не оставь­те их и во вре­мя скор­би»… Так го­во­рил уми­ра­ю­щий Дон­ской ге­рой; а в сво­ей ду­хов­ной гра­мо­те он на­все­гда за­по­ве­дал сво­им де­тям и потом­ству сво­е­му, чтобы по­сле от­ца на­сле­до­вал ве­ли­ко­кня­же­ский пре­стол стар­ший сын его, по­ми­мо дру­гих лиц, стар­ших в ро­де, и та­ким об­ра­зом уста­но­вил но­вый по­ря­док пре­сто­ло­на­сле­дия, не до­пус­кав­ший ни­ка­ких спо­ров и пре­тен­зий со сто­ро­ны бра­тьев усоп­ше­го ве­ли­ко­го кня­зя. И вот охра­не­ние это­го, столь важ­но­го по­ста­нов­ле­ния, ко­то­ро­му не толь­ко Москва, но и вся Рос­сия на­ве­ки обя­за­на укреп­ле­ни­ем еди­ной са­мо­дер­жав­ной вла­сти, бы­ло вве­ре­но Про­мыс­лом Бо­жи­им не ино­му ко­му, как ве­ли­ко­му пе­чаль­ни­ку зем­ли Рус­ской пре­по­доб­но­му Сер­гию!

Кня­же­ние Ди­мит­рия Дон­ско­го за ред­ким ис­клю­че­ни­ем не зна­ло слу­ча­ев ухо­да от него слу­жи­вых лю­дей; на его ду­хов­ном за­ве­ща­нии сто­ит са­мое боль­шое чис­ло бо­яр­ских под­пи­сей. И пе­ред са­мой кон­чи­ной ве­ли­кий князь по­же­лал сво­им род­ным, ближ­ним, бо­ярам и всей Ру­си: «Бог ми­ра да бу­дет с ва­ми!». Глу­бо­кий смысл со­крыт в этих сло­вах! Вся на­тру­див­ша­я­ся, из­болев­ша­я­ся за Ро­ди­ну ду­ша ве­ли­ко­го и доб­ро­го кня­зя вы­ли­лась в этом бла­го­че­сти­вом го­ря­чем по­же­ла­нии…

19 мая 1389 го­да ве­ли­кий князь Ди­мит­рий Иоан­но­вич пре­ста­вил­ся. Кон­чи­на его на 41-м го­ду жиз­ни по­ра­зи­ла всю Русь. По­сле Вла­ди­ми­ра Мо­но­ма­ха и Алек­сандра Нев­ско­го ни­ко­го так не лю­бил и не чтил на­род рус­ский. Он был по­хо­ро­нен в Ар­хан­гель­ском со­бо­ре, ря­дом с гроб­ни­ца­ми его от­ца, де­да, пра­де­да. По пре­да­нию, на от­пе­ва­нии сре­ди мно­го­чис­лен­но­го ду­хо­вен­ства на­хо­дил­ся по­к­ро­ви­тель, мо­лит­вен­ник, ста­рец ве­ли­ко­го кня­зя, пре­по­доб­ный Сер­гий Ра­до­неж­ский.

В сво­ем рев­ност­ном слу­же­нии Церк­ви Хри­сто­вой, пат­ри­о­ти­че­ских тру­дах Оте­чест­ву и на­ро­ду в гроз­ные го­ды вра­же­ско­го ига бла­го­вер­ный князь явил­ся ис­тин­ным сы­ном Церк­ви Рус­ской, вдох­нов­ля­ю­щим и ныне ее вер­ных чад на са­мо­от­вер­жен­ное слу­же­ние Бо­гу и лю­дям. Пра­вед­ный по­двиг кня­зя, от­дав­ше­го «ду­шу свою за дру­ги своя» (Ин.15,13), не был за­быт пра­во­слав­ным ве­ру­ю­щим на­ро­дом. Он по­буж­да­ет и ныне чад цер­ков­ных к слу­же­нию на бла­го Ро­ди­ны и ее на­ро­да.

Осо­бым зна­ком про­из­во­ле­ния Гос­под­ня ста­ло по­чи­та­ние кня­зя Ди­мит­рия как из­бран­ни­ка Бо­жия. По сви­де­тель­ству мно­го­чис­лен­ных ис­точ­ни­ков, па­мят­ни­ков пись­мен­но­сти и ико­но­гра­фии, сна­ча­ла в Москве, а по­том по­все­мест­но по всей Рос­сии на­ча­лось про­слав­ле­ние кня­зя. Уже вско­ре по­сле кон­чи­ны его бы­ли на­пи­са­ны «По­хваль­ное сло­во», текст ко­то­ро­го во­шел в со­став рус­ских ле­то­пи­сей, и жи­тие. В жи­тии от­ме­ча­ют­ся хри­сти­ан­ское ве­ли­ко­ду­шие и боль­шая лю­бовь к на­ро­ду, со­че­тав­ши­е­ся с ши­ро­кой бла­го­тво­ри­тель­но­стью.

Со­хра­ни­лись и ико­но­гра­фи­че­ские изо­бра­же­ния ве­ли­ко­го кня­зя: на фрес­ке Ар­хан­гель­ско­го со­бо­ра и в Гра­но­ви­той па­ла­те. Опи­са­ние об­ра­за кня­зя мож­но про­чи­тать и в «Ико­но­пис­ном под­лин­ни­ке» (под 9 мая).

Па­мять о ве­ли­ком кня­зе жи­ва все­гда и осо­бен­но уве­ли­чи­ва­ет­ся в го­ды войн и опас­но­стей. Так, в Ве­ли­кую Оте­че­ствен­ную вой­ну имя кня­зя Ди­мит­рия в пат­ри­о­ти­че­ских по­сла­ни­ях пат­ри­ар­ше­го ме­сто­блю­сти­те­ля мит­ро­по­ли­та Сер­гия сто­я­ло ря­дом с име­нем свя­то­го Алек­сандра Нев­ско­го; оба кня­зя-во­и­на при­зы­ва­лись в по­мощ­ни­ки страж­ду­ще­му Оте­че­ству. Име­нем Ди­мит­рия Дон­ско­го бы­ла на­зва­на тан­ко­вая ко­лон­на, со­здан­ная на сред­ства ве­ру­ю­щих.

Ве­ли­кий князь Мос­ков­ский Ди­мит­рий Дон­ской ка­но­ни­зи­ро­ван как свя­той бла­го­вер­ный на ос­но­ва­нии его боль­ших за­слуг пе­ред Цер­ко­вью и на­ро­дом Бо­жи­им, а так­же на ос­но­ва­нии его лич­ной бла­го­че­сти­вой жиз­ни, во­пло­тив­шей спа­си­тель­ную хри­сти­ан­скую идею по­жерт­во­ва­ния со­бой до кро­ви ра­ди бла­га и спа­се­ния ближ­них.

 

Источник: azbyka.ru

 

Pravoslavie.cl